«Если вы будете подходить к новорожденному, как только он закричал, то он быстро научится вами манипулировать». Это убеждение устарело еще 60 лет назад. Мать — такая же первичная потребность для ребенка, как пища
«Но ведь собака — это не ребенок!» — возмущенно восклицает клиентка на зоопсихологической консультации, когда я объясняю ей, почему собака воет, оставшись одна дома. «Да, вы не чувствуете в ней ребенка. Но она-то чувствует в вас родителей!» — отвечаю я ей.
На самом деле, никогда прежде грани между зоопсихологией и детской психологией не были так расплывчаты, как в современной науке. Как понять, что чувствует собака? По ее поведению. Как понять, что чувствует ребенок, который еще не научился говорить? Правильно, по его поведению. И хотя молодых родителей часто коробит сравнение детей с животными, привязанность к матери у людей и многих видов животных «работает» по одним и тем же законам.
Американский бихевиорист Гарри Харлоу исследовал привязанность на детенышах макаки-резуса. Харлоу предполагал, что они привязаны к матери не с рождения, а учатся держаться с ней рядом просто потому, что она постоянно их поощряет — молоком, уютом, чистотой. Так же, как мы на занятиях по дрессировке поощряем собаку лакомствами или игрой в мячик.
Харлоу решил разделить стимулы, которые мать посылает детенышу (еда, тепло, уют и т. п.), и наблюдал, какие стимулы окажутся для него важнее.
Одним из самых первых и печальных результатов еще до начала этих опытов стала высокая смертность среди детенышей макак, несмотря на чистоту клеток и отличное питание (сейчас повторение и всех последующих экспериментов Харлоу запрещено из этических соображений). Если у детеныша в клетке оказывалась тряпочка-подстилка, обезьянка вцеплялась в нее и отчаянно протестовала, когда тряпочку пытались забрать. Неожиданно выяснилось, что детеныши с такими тряпочками выживали чаще. Тогда у Гарри Харлоу появилась идея постоянно растить детенышей на манекенах. Один манекен был жестким, проволочным, но на нем была закреплена бутылочка с молоком, другой манекен был обтянут ворсистой тканью, но он никогда не «кормил». Детеныши всегда предпочитали «мягкий» манекен.
Так выяснилось, что детеныш не может существовать без привязанности и что в качестве объекта привязанности он выбирает то, что больше соответствует инстинктивному (врожденному) образу матери: в данном случае это было что-то мягкое и пушистое. Если во время чистки клетки манекен, обтянутый ворсистой тканью, забирали, детеныш скручивался в клубочек и истошно визжал. Потом он садился в угол клетки и начинал раскачиваться от безысходности своего горя.
Английский психолог Джон Боулби с интересом следил за опытами Харлоу, они постоянно переписывались. Поведение обезьянки, лишенной объекта привязанности, напомнило Боулби маленьких детей, попадающих в больницу без родителей.
До начала 1950-х годов психологи судили о состоянии новорожденного по интервью с его родителями. Джон Боулби решил применить к детской психологии методы исследования, принятые в науке о поведении животных. Вместе со своим коллегой Джеймсом Робертсоном Боулби добился разрешения на непрерывную видеосъемку маленькой девочки, которую положили в больницу без матери. Сперва она громко плакала, потом села в углу кровати и начала молча раскачиваться из стороны в сторону — почти как подопытные Гарри Харлоу. Через некоторое время она примирилась со своим положением и даже родителей встречала очень спокойно, интересовалась игрушками, не расстраивалась, когда мама уходила, и казалась погруженной в себя.
Все стадии, которые переживала девочка, хорошо известны современным психологам: протест, отчаяние и отстранение.
Домой девочка вернулась по-настоящему другим человеком — изменился ее темперамент, она стала тревожной, пугливой. Видеофильм «Двухлетка попадает в госпиталь» стал сенсацией. Благодаря ему во многих больницах разных стран младенцев начали госпитализировать вместе с мамой, что раньше было редкостью. Ни «стерильность» больничных условий, ни качество ухода не перекрывает того психологического комфорта, который дает ребенку индивидуальная забота. В материнско-детских отношениях никакого «колхоза» быть не может.
Еще в 1958 году Боулби высказал предположение, что привязанность — это поведенческая система, которая сформировалась в процессе эволюции в очень далекие времена и имеет нейробиологическую основу. Млекопитающие не смогли бы кормить своих детенышей молоком, если бы какой-то механизм не удерживал мать и дитя вблизи друг друга. Теперь мы знаем, какой это механизм — привязанность. И с каждым годом становится все больше известно о том, какие гормоны и какие структуры мозга задействованы в его обеспечении.
В опытах Гарри Харлоу 80% обезьянок, став взрослыми, бросали своих собственных детенышей. Так проявлялись последствия их общения с неживыми матерями-манекенами. А переживания двухлетней девочки, попавшей в больницу, закончились ли они с ее возвращением домой? Нет, так же как и у животных, прерванные связи с матерью имеют необратимые последствия. Многочисленные исследования последних лет показали, что даже двухнедельный перерыв в общении с матерью в течение первого года жизни влияет на нейроэндокринную и нейрохимическую систему ребенка, что приводит к патологиям психической деятельности во взрослом возрасте.
Вы слышали такой совет: если вы будете спешить и подходить к новорожденному, как только он закричал, то он научится вами манипулировать? Это убеждение устарело еще 60 лет назад. Мать — такая же первичная потребность для ребенка, как пища. Голод нельзя победить отказом от пищи, также и требовательный детский крик будет слышен тем реже, чем лучше мать чувствует своего малыша и реагирует на него.
